Д. Ежов: Я, как член совета по культуре, был на заседании, когда в присутствии губернатора и министров был дан старт обсуждению стратегии культурного развития Ульяновской области. Губернатор предложил в течение двух месяцев обсуждать ее максимально публично. Собственно, это обсуждение в настоящее время и идет. В этой связи интересно Ваше мнение: что такое стратегия культурного развития, какая ситуация непосредственно в Ульяновской области, по каким направлениям есть недофинансирование и как жить в этих условиях. Лично я во всей презентации стратегии культурного развития (в опубликованных документах стратегии и в приложениях к ней) не увидел ничего. Я только услышал от губернатора четыре приоритетных направления, которые он особо выделил…

Г. Журавлев: Как «бывший» член совета по культуре я могу сказать, что мы наконец-то замахнулись на создание стратегии развития, и это знаково для меня. Дело в том, что у нас есть очень большой грех — у нас нет регионального закона о культуре. Делать стратегию без закона — это немного забегать вперед, но для нашей области это естественный процесс – паровоз традиционно немного отстает.
Мода на стратегии это веяние времени. Есть такое интересное понятие – «письмо потомкам». Мы фактически сегодня занимаемся работой для следующих поколений. Работа благодарная. Она позволяет посмотреть, на каком месте находишься ты, чего уже достиг. Поэтому обсудим пока аналитический отчет, а стратегия за два месяца «наберет жирку» — обрастёт мыслями, предложениями, конкретными фактами. И только после этого её можно будет обсуждать. Я бы не называл сегодняшний момент обсуждением — это сбор предложений. Тогда всё становится на свои места.
Что касается аналитического отчета. В части определенных показателей, цифр, отрицательных результатов, достижений виноват и я. Я занимаюсь культурой Ульяновской области почти 40 лет, сегодня не так активно, поэтому мой взгляд может быть интересен, он как бы со стороны. Аналитический отчет дает поводы размышлять, это хорошая его сторона. Посмотрев этот отчёт, мы можем понять, что происходило, что может происходить. Это самая важная причина, почему нужен этот отчет перед стратегией. Посмотрим для примера: пермский отчёт — там все просто. Там четыре пункта, посмотрев на которые, станет понятно — зачем это всё живёт. Здесь четкая конкретика — количество проведенных мероприятий, количество участников, количество публикаций в СМИ и, конечно же, объём туристического потока. Смотрите, как интересно и грамотно написано: « С точки зрения экономической целесообразности современная культурная политика Пермского края направлена на решение ряда задач: первое — повышение качества жизни — это самое важное. А уже после — повышение привлекательности региона, повышение инвестиционной привлекательности, увеличение туристического потока и т. д.

Вообще, стратегия — это очень интересный документ. На моей памяти из похожего была стратегия развития Ульяновска, как родины Ленина к 125 годовщине со дня рождения вождя — это уникальный документ. Изучив его, можно понять, что уже сделано, что хотели сделать. По Гамлету — тень В.И.Ленина стоит над городом и никуда не денется. Мы даже стали чувствовать дыхание Ильича, потому что мы связали себя с «красным туризмом». Мы чётко реанимировали эту идею — создать большой спектакль любви к своему прошлому. Проект (Музея СССР), который предлагался Владимировым, хороший, глубокий, но немного натасканный. И мы опять же сидим в этом помещении, где есть дух Ильича и говорим о развитии своей территории, поэтому и говорю, что необходимо посмотреть эту старую стратегию развития Ульяновска к 125-летию Ленина.
Мне нравится заход муниципалитета на стратегию социально-экономического развития Ульяновска до 2030 года. Даже по суммам — 11 миллионов рублей, это «по-взрослому». Стратегия развития культуры — 2 миллиона рублей, культура здесь скромничает. Но город более сложный организм, поэтому 11 миллионов. Я очень хочу посмотреть программу развития города.

Д.Ежов: Когда её можно будет увидеть?
Г.Журавлев: Сейчас они объявили и разыграют конкурс — кто будет исполнителем. Вы задаёте хороший вопрос. Кто вообще пишет стратегию? Меня немного обижает, что пишут не лидеры Российской культуры. Мне обидно за наши высшие учебные заведения, за научных работников. Я бы хотел, чтобы стратегией занимались и местные люди. Конечно, варяги всегда хороши, у них пошире взгляд, тем более российский. Лишь бы это не превратилось в «шабашку», в хорошем смысле слова, для московских работников культуры. Хороший работник культуры это тот, кто за неделю не успевает получить зарплату во всех местах, где он работает. Институт который представляет нам эту работу — создан в мае этого года, мягко говоря — у него, сложновато, с традициями. Отчёт, фактически сделан в Ульяновске, я не вижу заходов, которые сейчас сформированы в столичной культуре, российской, да и в международной. Самое обидное для меня — в аналитической записке не отражено, что Ульяновск и область трижды были культурной столицей ПФО и СНГ. Если человек, пишущий анализ, этого не знает, то ему и писать нечего, это сверхдостижение региона.
Для культуры важно иногда остановиться и подумать. Мы видим, какой сейчас идёт вал мероприятий — одно за другим. Фактически научная база у областной культуры отсутствует. У нас нет специалистов, а в ВУЗах они есть, но не привлечены. Может быть, привлекут. Но здесь надо понимать: есть и труд, который финансируется, а есть неблагодарный- бесплатный. Почему мы не видим активных обсуждений наших достижений в СМИ, на сайте министерства? Потому что они не являются достоянием. Мысль человека должна быть зафиксирована, кто-то должен это написать, а это уже работа. На сегодняшний день стратегия — это дань времени и я её поддерживаю.

Д.Ежов: То есть стратегия должна быть?
Г.Журавлев: Да. Но есть и ещё одно слово — тактика. Стратегия, которая будет написана — не будет разбита не периоды и инструменты реализации. Тактика — это самое дорогое. То есть мы можем написать просто красивую сказку.

Д.Ежов: Речь о механизмах осуществления?

Г.Журавлев: Оскорбляет одна цифра в этой стратегии – там есть указание, сколько человек будет получать в 2025 году, при различных условиях. Творческий человек любит деньги, но он за них не работает — у него есть задача, которую ему поставил Иисус Давыдович, иначе бы он не работал в этой сфере. Ему нужны только возможности для его деятельности, возможности признания его труда, в том числе и морального, ему нужны условия, чтобы он чувствовал себя творцом. Работники культуры — самые тонкие по чувствительности. Нас поднять на баррикады — пятиминутное дело, главное — правильно позвать. Единственный, кто разговаривает с человеком бесплатно — библиотекарь. Он получает деньги от государства, но человек, с которым он разговаривает, ему за это не платит.
Очень хотелось бы вообще понять — каким Ульяновск будет к 2025 году. Сейчас выйдут стратегии других ведомств и необходимо, чтобы они сложились в единую программу. Интересна и тема ответственности тех, кто пишет стратегии. Я так понимаю, что они отписали, отдали её и всё. Это неверный подход. В подряде должно быть прописано, чтобы институт каждые два-три года корректировал стратегию. Тогда мы получим не мертвый инструмент. Потому что уже сегодня, согласно отчету, 73% жителей живут в городах Ульяновской области, и только 27% — в селах. Как они пишут — у нас есть положительная динамика численности населения только в Ульяновском и Чердаклинском районах. Но это не сельские районы, это городской пригород. Они растут за счёт того, что в них уезжают из города и живут. Для меня было два открытия — Кузоватовский район и Большое Нагаткино — это загадка и интересно, почему там прибавление населения.
Стратегия это все-таки шаблонная вещь. Там есть ещё один пункт — стратегия на 11 лет. Но это не значит, что нужно ждать именно 2025 год. Должно быть написано, что будет в 15,16,17 годах и т. д. Человек должен четко понимать — какие планы строятся сегодня. А «замануха», что наше поколение будет жить при коммунизме – это Никита Сергеевич Хрущев, он это сказал. Поэтому мне бы очень хотелось понять, что такое зарплата в 35 тысяч рублей в 2025 году. Могу честно сказать, что, видимо, это будут копейки, судя по тому, как мы идём сегодня.

Д.Ежов: Какой тогда смысл вообще задавать эти количественные показатели?
Г.Журавлев: Понимаете, есть сравнительные показатели. Вы заметили, что зарплаты работников культуры начали приравнивать к средней по региону. Это показатель железный, поэтому если изменится он, то изменятся и остальные.

Д.Ежов: Или хотя бы выдать механизмы, при помощи которых институты, о которых мы говорили, могли бы корректировать стратегию. Ещё один вопрос связан с финансированием культуры. Как её переструктурировать и отладить работу в условиях сокращения финансирования?

Г.Журавлев: Сколько депутатов в ЗСО связано с работой в культуре?

Д.Ежов: Никого. 
Г.Журавлев: Вот и ответ. Кто будет двигать вопросы культуры в ЗСО? Есть человек, которому я доверяю — Тихонов, он, может, и должен. Вы думаете, что кто-то может запретить нам потратить 100% бюджета на культуру, если это будет нас кормить? Никто не может. Это мы сами решаем. Но при нашем бюджете, когда примерно 8-9 миллиардов уходит на соц.защиту, столько же на здравоохранение, остальное — на образование. Конечно, культура между жизнью и смертью «не пляшет», финансировать ее на 100% из бюджета не нужно. Сергей Иванович прав — сегодня нельзя жить без инвестиций.

Д.Ежов: В этом был совершенно здравый вопрос от министра образования Убы- почему в стратегии нет ни строчки насчет предложения возможностей привлечения инвестиций в культуру.

Г. Журавлев: Да. Как можно написать стратегию культуры без анализа состояния образования, спорта, молодежной политики. Это «вредная простота» в подходе. Подход должен быть более эпохальным. Нужно понимать, в какое время мы живём: чего уже добились, чего хотим добиться, и только тогда, культура будет консолидировать все усилия. Она ведь не может жить одна. Мы часто привлекаем детей из школ в качестве зрителей. Но это ведь хорошо — у нас выросло посещение библиотек. Дистанцироваться и отделяться. нельзя.
Нет ответа на вопрос в аналитическом отчете — образование в сфере культуры? Это страшная тема для нас. У нас просто умирает училище культуры, проблемы с музыкальным училищем. То что касается высшей школы в УЛГУ — она не получает развития. У нас проблемы с лицензией, с поступающим контингентом, в связи с этим много вопросов. Это риски того, что культура постареет и закончится. Не хочу быть черным пророком — но не дай бог в симфоническом оркестре посчитать взрослых людей, и если они не выйдут на работу, то оркестра не будет. Аналитики говорят, что в культуре мы повзрослели — средний возраст сотрудников 40-60 лет.
Если говорить о достижениях — это культурный фонд и «Квартал». Но если говорить об этом — заимел ли культурный фонд филиалы в районах области? Нет. Работа ведётся, но мы планировали открытие филиалов.

Д.Ежов: Губернатор высказал претензию фонду — вместо того, чтобы быть стратегическим, он превратился в менеджера по проведению мероприятий. 
Г.Журавлев: Почему на эту тему сейчас идут активные обсуждения, которые в том числе касаются Т.А. Ившиной?

Д.Ежов: Т.А.Ившина за это на меня, похоже, обижается. Но я бы связал это с темами, которые вряд ли относятся к культуре — интернет и отношение к начальству, а оно, как правило, не всегда хорошее. А культура — сфера публичная как никакая другая. Я думаю, что обсуждения, касающиеся Т.А.Ившиной, связаны именно с этими косвенными вещами. 
Г.Журавлев: Я бы разделил личностные особенности Татьяны Александровны с её должностными обязанностями. Это мой принципиальный подход. Могу сказать одно — мы виноваты в том, что у нас нет поступления новых кадров. В область не приехали новые работники культуры — ни из Казанской консерватории, ни из Саратовской, ни из Самарского института культуры. Нет новых кадров. Татьяне Александровне можно предъявить маленькую претензию, она формирует корпоративный пиджак культуре и в этот «мундирчик» одевает всех — люди становятся безголосыми. Не даёшь людям сказать откровенно в глаза — они будут использовать иные способы. Но когда она была директором фонда — это была личность и очень умный представитель нашего региона на переговорах, это был столичный уровень. Сейчас, Вы наверно, не сможете вспомнить фамилию директора фонда.

Д.Ежов: Астраханцева? 
Г.Журавлев: Нет. Она работает уже проректором в УЛГПУ. Сейчас там Виктория Линник-Гвоздева. На этом уровне форумы не проводятся. Хороший у нас человек по «Ульяновск- авиационная столица» Вильдан Зиннуров — он заслуженный летчик или герой России? Нет. Необходимо, иметь крупное медийное лицо. У нас на первом форуме стоял экс-министр Михаил Ефимович Швыдкой. Потом мы поняли, что с экс-министром далеко не уйдёшь. А сейчас нам нужен новый министр на форум, но нам сказали: нет. Третий культурный форум проводится в Санкт-Петербурге. А в октябре открывается первый международный форум по культуре в Москве. Сергею Ивановичу нужно поставить маленький бюстик, за то, что он эту тему первый открыл. Мы претендовали на четвертый форум — площадку российскую и международную. И мы пошли на это. А то, что нас подвинули и показали место, где мы должны находиться это реальность жизни.

Д.Ежов: Поставили на место.
Г.Журавлев: Да территория обрела свою площадку. Это очень полезная вещь. А плач, который раздается в комментариях — зал не полный и т. д. У нас 7000 работников культуры. И если хотя бы 500 поймут что делать — больше и не надо.

Д.Ежов: В этом, в том числе, и есть моя претензия к исходному документу, который был предъявлен. Там же нет ни строчки по тому, что дальше делать с этим форумом. 
Г.Журавлев: Я был с Сергеем Ивановичем в Кремле у Нарышкина. И Сергей Иванович сам продиктовал, каким должен быть форум, Нарышкин согласился. Дал указание привезти всех министров культуры России к нам. Мы стали забывать свою роль в ПФО. А это хорошая тема. Сегодня мы можем претендовать на культурное лицо ПФО.

Д.Ежов: Может быть нам проводить следующий форум как форум по культуре ПФО, как вариант?
Г.Журавлев: Да, возможно. Вывешивать флаг одному профессору, которой приехал из другой страны — и поэтому называть форум международным, это слишком много чести. Это выгодно организаторам.

О создании музея СССР. Есть интересное мнение — нужно бояться десоветизации. Это хорошая мысль. «Следует отметить, что руководство Ульяновской области, вопреки общей тенденции десоветизации прошлого, сохраняет и поддерживает традиции, связанные с увековечением памяти Ленина и продолжает их реализовывать в новых проектах – таких, как создание музея СССР. То есть люди не прочли нашу идею. Мы-то думаем, что мы делаем будущее. Здесь необходимо объяснение.
Есть государственная программа развития культуры на 2014-2018 годы — её тоже нужно соотнести с нашей стратегией. Чем владеет сегодня Минкульт? Необходимо сделать ревизию музеев и библиотек, культурных заведений и национальных деревень, культурных автономий. Многих наших «мечт» ни в аналитике, ни в стратегии нет. Получается, что люди не читали документы нашего губернатора. Они не встречались с теми, кто пишет аналитические материалы. Видимо, прошел мимо и институт идентичности. Сегодня мы чётко видим наших партнёров — Германию и Китай. В документе я этого не вижу.

Д.Ежов: Как и многого другого.
Г.Журавлев: Что бы выйти на контакт и деятельность с ЮНЕСКО, Сергей Иванович три года искал подходы. И нашли — через образование. Это тоже не отображено в отчете.
В 2009-2011 годах культура у нас жила в изобилии — были хорошие деньги для развития. Это было золотое время. И нужно понимать, переносится оно в стратегии на будущее, или нет.
Далее — культурная политика охватывает детей, молодежь, третий возраст. А про население 30-40 лет забыли? Это и наш просчёт, и авторов отчёта. А это ведь самые производительные силы региона.
Такие наши достижения, как культурный дневник школьника, «воспитай патриота», «начни с себя», они не представлены так, чтобы их можно было изучать завтра. Они не поняли — что мы их выносим на общероссийский формат, как новшество. То, что касается взаимодействия с инвалидами — это тоже важно, это касается уровня жизни, о котором мы говорили. В отчете должен быть отмечен и Гвоздев с программой «Здоровый регион».
Тема памятников — отдельная. Там проблемы — 48 описанных объектов, 272 не описанных, 580 имеет защиту, 1747 всего и т. д. Сейчас комитет Хаутиева «слили» с министерством, а этого категорически нельзя было делать. Эта тема должна быть четкой в стратегии.
Если вести речь о творческих союзах — у нас их два – союзы писателей и художников. Время одних и других прошло. Должны быть только системы поддержки. Тема, связанная с нашими писателями — книгоиздание. Мы в долгу перед писателями. Поэтому можно сказать, что авторам этого аналитического отчета стало просто стыдно писать о том, что происходит на самом деле. А ведь это два профессиональных института деятелей культуры.
У нас самое доходное учреждение культуры — драматический театр. Не задумывались почему? Потому что это системно работающее учреждение,- каждые выходные, а в филармонии концерты не регулярны. У театра есть профессиональная система — зрители, связь со школьниками, любовь зрителей к актерам. И эта система выстроена за деньги, спектакли ведь не показывают бесплатно. Поэтому эти профессиональные сообщества — это опорные точки сегодня. Есть союз художников — есть художественные школы в которых они обучают молодых художников, есть симфонический оркестр — он обучает юных музыкантов и т. д.
Необходимо обратить внимание и на старение региона в целом. В стратегии должно быть четко прописано, как будет развиваться культура, с учётом объема населения.

Качество образования. В отчёте отображено, где обучаются студенты, как, сколько выпускников. Но нет цифровых показателей — потому что если напишем, что факультет выпустил трёх музыкантов — нам всем будет очень горько и стыдно. А это реальные цифры. У нас на хореографии на всех курсах учатся 25 человек. У нас есть хороший проект – «Квартал». Но у нас есть и училище культуры — почему на него не обращают должного внимания? «Квартал» должен был там начинаться. Выучили бы людей, они завтра бы принесли славу. Первоначально «Квартал» был экспериментальной площадкой.
Очень скупо о туризме. Знаменосец нашего туризма — Сергей Лаковский, он эту тему поднял и определил. Но у него есть одна проблема — как было у Остапа Бендера — есть провал, нужно продавать вход в него, и неважно, что там внутри. То же самое и здесь: мы взяли талантливого человека из бизнеса, который продаёт билеты, а что внутри — уже не его проблема. Содержание сегодня должна дать культура.
В этом отчёте много лукавства — явное желание понравиться заказчику, есть недосказанность, умалчивание. Об этом, конечно же, хотелось бы переговорить. Они хорошо пишут про фонд, но в это время «подвисают» другие учреждения. Это не верно. Сейчас их свели под одну афишу, их деятельность транслируется фондом. И они теперь в тени славы фонда. Работник культуры в тени славы быть не может. Он не будет творить и развиваться. Это трагедия, из которой нужно выходить. Нельзя сводить всех воедино.
О СМИ. У культурной политики нет денег на отношения со СМИ. Это большая проблема. Культура страдает из-за этой проблемы — она не может, достучатся до своего потребителя, нет рекламного поля.

Д. Ежов: Об этом говорит и губернатор.
Г.Журавлев: Говорит-то он правильно, но денег на это не даёт. Это задача у него такая, с деньгами и дурак сможет сделать… У нас есть хорошая СМИ культура – например, историко-краеведческий журнал «Мономах».
У нас очень многое делается на энтузиазме, но и он иссякает. В отчёте не отображено успешное развитие «Владимирского сада». Пролетарская культура «Владимирского сада» это альтернатива изысканной культуре Квартала.
Огромное значение имеют наши парки культуры и отдыха, а их вообще даже не посчитали. А они сегодня обслуживают большое количество населения.
Распределение бюджетных средств. Архивы съедают только два процента, а это очень серьезная работа. Музеи — 7%. Клубы — 31% — это непочатый край работы, должно быть 15%. У нас 500 клубов, зачем столько? Да и какие это клубы — в них нет света и отопления. Библиотеки — 15% , а должно быть 10%. Деньги должны перенаправить в концертные учреждения, а у них всего 4%. А должно быть как минимум 15%. Учебные заведения культуры — откуда цифра 21% — непонятно. Интересные показатели распределения средств культуры и искусства на душу населения в муниципальных образованиях — в Карсуне 1677 рублей, а в Мелекесском районе — 32 рубля. Почти в 50 раз разница. Потому что в Карсуне больше заведений культуры — музеи,школы искусств. И это в одной области.
Должна быть активная работа сотрудников учреждений культуры в интернете и в социальных сетях. Тогда культура возьмет на себя ответственность за общение между людьми. Основные приоритетные направления культурной политики:
-сохранение культурного наследия — сюда мы должны загнать 50% всех денег.
-поддержка приоритетных проектов -10%.
На развитие должны выделяться деньги — это должно быть отражено в стратегии.

Ежов: А это именно то, чем должна быть «стратегия». Стратегической платформой, прямым предложением для принятия готовых решений. Будем надеяться, что мы увидим это в итоговом варианте.

Уважаемые коллеги!

 

Приглашаем Вас к обсуждению Стратегии культурной политики Ульяновской области до 2025 года.

Стратегия опубликована на сайте Министерства искусства и культурной политики Ульяновской области.

 

1./Аналитический отчет о культурной политике Ульяновской области.

2/ Стратегия: сценарии развития отрасли культуры и искусства (презентация).

3/ Проект «Стратегия культурной политики Ульяновской области до 2025 г.»

Даже его «заклятые друзья» два года спустя признают: он был одним из самых профессиональных и понимающих в своей отрасли региональным министром искусства и культурной политики.

Его преемницы-Татьяны – Мурдасова и Ившина – запомнятся одна скандалом со словом «засранец», произнесенным в телеэфире, другая «тайнами Мадридского двора» вокруг многомиллионной Пластовской премии. В бытность министром Геннадия Журавлева столь громких скандалов не случалось. Если не считать «сенсацией» его неожиданный уход с высокой чиновничьей должности по собственному желанию…

 

В минувшее воскресенье Геннадий Владимирович отмечал 59-день рождения. Наш портал забежал поздравить. Задушевная беседа затянулась на пару часов. И на ходу трансформировалась в это интервью.

— Интересно, а как представлял свое будущее 40 лет спустя 20-летний студент Куйбышевского государственного института культуры по специальности «культурно-просветительская работа»?

— У меня с молодости есть интересное так называемое жизненное задание, которое я как бы выполняю. И в мои 20 лет у меня были две конкретные мечты. Мне очень хотелось жить в городе, где бы меня все знали. Хотелось ходить по улицам, транслировать людям, «что такое хорошо, а что такое плохо». А еще – иметь маленькую личную трибунку в парке, взбегать на нее по выходным и задорно так докладывать: а еще мы для вас это сделали, и вот это, и еще даже вот это. Такой вот я был жизнерадостный человечек, который вообще не предполагал, что когда-нибудь мне будет 59 лет. Полагал, что максимум в 55 я закончусь. Дальше 2010 года мысль не шла никогда, этот срок казался запредельным каким-то. Жизнь распорядилась по-своему, интереснее. И сегодня я отношу себя к людям, которые не чувствуют свой возраст – мне абсолютно те же 20 лет. Я временами могу вести себя как 20-летний, необдуманно и несолидно для своего возраста.

 

«Я ВЗЯЛ НЕ САМУЮ ДЛИННУЮ ДИСТАНЦИЮ»

— Возможно, именно отсутствие солидности помешало вам продержаться в кресле министра культуры региона дольше года? Вы так долго молчали о причинах своей отставки. Может быть, пришла пора рассказать, почему вдруг было написано то заявление «по собственному желанию»?..

— На самом деде еще не настало время расставлять ВСЕ точки над «ё». Как оно все было на самом деле, мне мешают рассказать и какие-то мои чисто личные аспекты. Пока это разговор не для истории. Еще год-два и все само встанет на свои места. Могу лишь сказать, что я ушел на год-полтора раньше, чем ушел бы сейчас. Я как-то очень активно задвигался, заняв кресло министра. Мне был интересен административный путь, и я его прошел. «Комплекс упражнений», предусмотренный жизнью, я закончил. И у меня сейчас только одна цель – проживать красиво: обдуманно, заинтересованно, с большим смыслом.

Культура – неиссякаемый источник проблем. Ее путь бесконечен. А раз так, то лучше всего стать участником эстафетного бега. Я взял, может быть не совсем длинную дистанцию. Но мне ее хватило, и я постарался пройти ее максимально продуктивно.

— Что не успели?

— Когда я стал министром, у меня было два программных момента. Первое – дать новый импульс культуре и ведомству. И тут я виноват, что десяток человек в министерстве поменял. И честно говоря, не зря – больше половины из них сегодня работают достойно и на своих местах. Второй своей задачей я видел поднять культуру на селе. Есть одна мысль, которая меня и пугает, и греет одновременно. Мы в последние годы ликвидировали столько же сельских клубов, сколько построили церквей. И как раз эту вторую задачу я не осилил.

 

«КАЖДЫЙ ПО СВОЕМУ СХОДИТ С УМА…»

— Меня сегодня заботит наш долгострой – бывший кинотеатр «Современник». Была у города хорошая идея построить там первый в России культурно-правовой центр системы МВД. А в результате сейчас там «клуб ночных воров», которые отрывают плитку от фасада этого здания. Причем, 300 тысяч посещений на культурные мероприятия мы недодали жителям этого микрорайона. Арифметика простая: сто человек в день, которые могли бы посещать этот центр, умножаем на 30 дней. И умножаем еще на десять лет, в течение которых разваливается «Современник». А сколько еще всего мы недодали, имея инструмент. Это касается и ДК имени 1 Мая и музыкального театра, о создании которого я мечтал, но ничего не смог сделать за всю свою жизнь…

— Уйдя, вы ведь, наверняка, не перестали следить за деятельностью своей преемницы Мурдасовой и соответственно ее преемницы Ившиной. Были ли у них за это время «телодвижения», которых вы бы ни при каких обстоятельствах не совершили?

— Ни за глаза, ни публично критиковать коллег – не мой принцип. Каждый по-своему интересен, оригинален и каждый по-своему сходит с ума. Мы ведь думаем, что глава культурного министерства – работник культуры в первую очередь. Ничего подобного. Он – работник аппарата правительства области. Это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Министр культуры не может себя вести как работник культуры. Он выполняет задачи, которые перед ним ставит облправительство. И ждать от этих людей личностных мыслей, поступков я бы не стал. Они – госслужащие. Это их работа. Единственное, что могу отметить, сегодня при злоупотреблении командным стилем работы есть опасность всем одеться в один серый корпоративный пиджак. Культура может быть попестрее. И чиновники от культуры в меньшей степени должны быть ремесленниками.

 

«ТАМ, ГДЕ НЕТ ДОРОГИ, СТОЮ С ФОНАРЕМ …»

— Татьяна Мурдасова в свое время сравнила культуру с «шубой», а Татьяна Ившина – с воздухом. Ваша очередь?..

— С беспокойством. Это первое, что приходит, когда я серьезно начинаю заниматься культурой. Мой отец – кадровый военный – сравнивал мою должность с комиссаром в армии. И это комиссарство начинается с чистки себя. Надо же соответствовать. Есть ведь работник культуры, а есть ее носитель. И хочется быть носителем…

— В каком статусе вы пребываете сегодня – в культуре или в бизнесе?

— Мои друзья из Германии недавно, узнав, чем я занимаюсь, обозвали меня свободным менеджером. Я уточнил: свободный в смысле – незанятый. Нет, поправили немцы, свободный, потому что может приложить свои усилия к любому делу. Я мечтал об этой свободе всю жизнь. И вот я ее получил в результате… Для бизнеса я не создан, поскольку – идейный, и у меня крепкие докапиталистические корни. Мои моральные устои не позволяют мне обернуть любую ситуацию в свою финансовую пользу. У меня есть единственный горький опыт проведения художественного аукциона в Ульяновске. Будь я мягче характером, застрелился бы от неудачи. Но пули для меня еще не отлиты, видимо…

Я сегодня очень много консультирую молодежь. Готов к преподавательской деятельности. Это не когда учат по учебным планам. Но могу сформировать личность, подготовить ее к боям, которые будут ее ожидать, а также спровоцировать человека на личную позицию. Другой вопрос, что с моими флагами мои ученики не пойдут на баррикады. Есть некоторое непонимание… Я самодостаточен, не расстроен, не потерян. Накануне дня рождения прочитал о себе в интернете: «Наверное, он соскучился по работе». Нет, ребята, по работе я не соскучился. Она у меня есть…

Вообще, культура это не профессия. Это мое мнение идеалиста по жизни. Я по сути переговорщик, консультант, ориентир. Там, где нет дороги, я стою с фонарем. Так я понимаю культуру. Понимаю ее как мораль общества, как жизненный принцип. Поэтому культура всегда во всем виновата в этой жизни. Мы по жизни все хищники и эгоцентрики к тому же. И вот, чтобы нам договориться между собой, пробегает голая культура. Все посмотрели: «Ой, а кто это там?» И оп, на время перестали кушать друг друга. А она уже обратно бежит с красным флажком…

 

«ТЕМА ФУНДАМЕНТАЛЬНЫХ ЛЮДЕЙ»

— Меня сегодня стала занимать тема фундаментальных людей. И в Ульяновске они есть. Например, Наиль Алимов, человек, который построил «Юго-Запад» в городе. Я был у него в кабинете 12 лет назад. И наша встреча напомнила мне «10 дней, которые потрясли мир» и «кремлевского мечтателя». Наиль подошел к макету и сказал: «Вот город, который здесь будет!». «Да ладно…», – не поверил я тогда. Сегодня все есть. Или еще один ульяновский строитель Валерий Давидзон. И я бы очень хотел навязать идею авторских школ, чтобы учили в них Алимов, Давидзон, Полянсков. И учил бы учеников этих школ главному – «МОРОЗОУСТОЙЧИВОСТИ» (выделено автором), чтобы выживали в том деле, которым будут потом заниматься…

Мне не нравится, что худрук главного театра области – приезжий из Санкт-Петербурга. Не нравится, что главный дирижер УГАСО «Губернаторский» тоже не местный. Не то, чтобы они плохие. Обидно, что мы не выродили своих. Делал ли я, будучи министром, что-то, чтобы выправить ситуацию? Делал. Но многие приглашенные тогда солистами молодые ребята сегодня руководят симфоническими оркестрами по всей стране. Молодой дирижер, уникальный музыкант год простоял за пультом нашего оркестра русских народных инструментов. Через год ушел в свой оркестр в Татарстане. Понимаю, он сам татарин, ему в Казани лучше. Там и денег больше, и условия другие. Мы, к сожалению, не можем этим талантам и самородкам создать климата. Мы фабрика. Можем воссоздать, но не можем прокормить талант. Международный культурный форум вроде бы наш, а делают его нижегородские мозги. Это очень печалит. Или отставленный от культуры бывший директор Ленинского мемориала Шабалин. Он собирал живопись, хотя бы и салонную. Он был на своем месте, там, где ему хотелось быть, занимался любимым делом. Я его лично знакомил с бывшим министром культуры России Авдеевым. Два часа они ходили вокруг мемцентра и говорили только про коллекции. Теперь говорят, что Шабалин не работник культуры. Бред это. Он был «помазанником» культуры…

 

«НИКОГО ИЗ ХАЛЯВЩИКОВ НА КАРТОШКУ НЕ СВОЗИЛ …»

— Основополагающий принцип культурного министра нашего региона Ившиной – «Культура должна зарабатывать!» Вы тоже так считаете?

— Сегодня это даже уже не вопрос. Когда это не самоцель. Я категорически против бесплатного труда. Лично у меня появился, как говорит молодежь, новый прикол. Когда не очень интересные для меня люди предлагают мне что-то для них сделать на безвозмездной основе, то есть даром, я набираюсь наглости и отвечаю: «Мы завтра едем копать картошку. Нам понадобятся лишние рабочие руки, которые будут ее копать. Работать предстоит 12 часов. Если вы поедете, я сделаю для вас то, о чем вы меня просите…»

— Ну и как?

— Никого из халявщиков я еще на картошку не свозил. Это показательно для вопроса о бесплатности и мотивации… Зарабатывать можно не только деньги, но и славу, уважение, связи. Культура сама по себе была в свое время растоптана по причине своей неугомонной бесплатности… И я вам про картошку рассказал в качестве примера самозащиты. Для меня чувство собственного достоинства особенно актуальная тема. Когда придет время считать последние дни, это вообще будет роскошь – отдать, подарить кому-то два часа своей жизни.

 

«КУЛЬТУРА ИЗНАЧАЛЬНО ОППОЗИЦИОННА…»

— Сегодня Ульяновску и области вроде бы грех жаловаться – культурных мероприятий на первый взгляд даже перебор, сплошные «шарики-фонарики». С одной стороны. А с другой – пойти некуда. Стагнация культуры?

— Не худо было бы добраться до всей городской культуры. Включая ночные клубы. Но, к сожалению, нет инструментов. Кино, массовая культура, шоу-бизнес – отданы на откуп предпринимателям. Все это культуре уже не принадлежит. Вот и получается: спрашивают с нас за полный объем услуг, который госкультура оказать не в состоянии, потому что этим не владеет. В связи с этим накопились, например, вопросы к комитетам по делам молодежи. Молодежь сейчас политизируют – это неплохо. Хуже, что стали диктовать: это – да, а это – нет. А инициатива снизу нужна. А ее нет. Я ведь массовик-затейник со стажем. Если передо мной толпы в пять тысяч человек нет, чувствую себя неуютно. Хотя сейчас обстоятельства такие, что пришли в библиотеку пять человек окультуриться – уже хорошо. В культуре межчеловеческого общения мы тоже пока не хирурги. И даже не терапевты. До сих пор с зеленкой ходим. У нас в Ульяновске два берега живут как разных города…

— Куда же делась в Ульяновске инициатива снизу? В 1990-х, помнится, была…

— Так ведь любая инициатива, особенно снизу, чревата и не без последствий. В том числе и для общества, в котором это происходит. Вот такой странный пример с гостиницей «Марриотт». Отстояли парк, и теперь будем строить там Сквер возрождения духовности. Спрашивается, а чего мы вообще хотели там построить. Пока «Марриотт» в проекте там не появился, эта земля вообще никому не нужна была. Получается, что прежде, чем захотеть петь, нам жизненно необходимо наступить себе на горло?.. Станет трудно дышать – песня польется слаще. Но это одномоментные ситуации. Нельзя же на этом базис возводить…

Вот вы спросили про стагнацию культуры. Посмотрите – начали реконструкцию площади 30-летия Победы. Великое дело! А будет там мультимедиаэкран, на котором совсем молодые могут узнать, что же такое война? Нет, не будет. Провели большую работу на бульваре Венец и на площади 100-летия со дня рождения Ленина. И там ни одной мультимедийной установки, чтобы можно было нажать пальцем и почитать, кто здесь стоял до нас 100 лет назад хотя бы. Не можем прийти к мысли, что новое время требует иного формата. Плитку можем заменить, свет сделать. И то грустно. Чтобы столбы освещения стояли у вечного огня, как на эскизах, печальное зрелище, несовместимые вещи. О системе зеркал, чтобы огонь освещал всю площадь, не подумали, недокреативили…

— Культура и власть – как должны сегодня строиться отношения двух этих институтов?

— Если у художника нет конфликта с властью, то он не художник. Ему нечего сказать обществу. Или, если серьезнее, культура – связующее звено между обществом и властью. Общество формирует заказ культуре. Написать о Сонечке Мармеладовой сегодня можно. И она есть, живет среди нас. И Раскольников присутствует. Типажи не ушли и не уйдут никогда. Это и есть культура и ее время. Независимо от власти. И еще культура – наступательное действие. В этом смысле культура изначально оппозиционна к власти, потому что она есть процесс осмысления жизни. Только она может осмыслить поступок, создать ему потом миф, легенду. Или даже переписать историю. Что и делается регулярно. И делает это в том числе культура, держа человечество на плаву.

 

Артур Артёмов

Геннадий Журавлев, немалую часть своей жизни посвятивший развитию культуры в Ульяновске и Ульяновской области, в последнее время ушел в тень. Мы редко слышим его точку зрения по тем или иным вопросам. В сегодняшнем интервью он говорит об актуальных проблемах отрасли культуры в Ульяновской области, о своем видении путей их преодоления.

Д.Ежов — Давно не было с Вами публичного разговора. Все видели Ваш путь по линии культуры Ульяновской области — в режиме руководителя общественного фонда, разных должностей официального чиновника: областного, городского уровня. Вас мало было видно последние года два, после того как Вы ушли с должности руководителя областной культуры. Что случилось?

Г.Журавлев — Ничего особенного не случилось. Есть золотое правило, которое используют нормальные чиновники — если ты не согласен с какими-либо вопросами, ты имеешь право уйти. Этим я и воспользовался. Я свой предмет люблю, изучаю, навязываю всем, кому только могу. В связи с переходом на общественную работу каких-либо больших потрясений в моей жизни не произошло. Поэтому говорю, что ротация кадров — это очень хорошо, тем более в бюджетных отраслях. Польза и в том, что с разных мест работы ты по разному смотришь на проблемы и ищешь пути их решения.

Я могу сказать, что работать можно и там, и здесь.

Д.Ежов-К основному поводу встречи: во вторник в главной официальной областной газете «Ульяновская правда» были опубликованы поправки к региональной программе «Культура». В ней буквально оговаривается: запланировано столько-то миллионов, а «правильно читать» в разы меньше. Понятно, что программу серьезно секвестируют, вплоть до того, что на культуру в этом году выделено около 190 миллионов, а в следующем менее 40. То есть цифры довольно шокирующие. Хотелось бы услышать по этой теме Ваш комментарий, как человека понимающего эту кухню, эти потоки. Сможет ли вообще культура быть? В какой форме? Что делать?

Г.Журавлёв — В первую очередь не паниковать. Отсутствие денег для культуры — это нормальное состояние, она живёт под этим прессингом уже не первый год. Смысл происходящего сегодня можно описать одним словом — замещение. Культура потеряет очень много своих функций. Но они не уйдут совсем, они перейдут в фонд защиты труда, их заменит социальная защита, общественные палаты, палата справедливости. Социальное здоровье общества будет защищено. Речь идёт о духовности. Самое главное, чтобы культура оставила сейчас для себя творчество. Творчество населения, творчество профессионального сообщества. Здесь необходимо понять — хватит ли этих денег для того, чтобы у людей не возник культурный голод. На сегодняшний день культура занимает свою нишу. Время, в котором мы живём, скорее всего оставит на бюджетном финансировании только музеи и библиотеки. Это справедливо — сейчас не время жировать на бюджетных деньгах и делать вид, что тебя не понимают, когда ты производишь то, что люди не съедают. Мы получили очень серьёзную проблему во взаимоотношениях с Европой. Для меня это довольно грустная история. Не оттого, что мы хотели быть культурной столицей Европы. Не оттого, что мы думали, что их культура выше, лучше и интереснее. А оттого, что, мягко говоря, теряем половину мира. Поэтому мы теперь сменили и цели. У нас новый вектор развития и новые задачи. Появился центр патриотического воспитания, соответственно, необходимо выделять средства для этого центра.

Кроме того, «отщепление» денег от официальной культуры определено и временем, это общий процесс. Обратите внимание на последний юбилей Аквамолла — 80 тысяч зрителей. И там не было ни рубля бюджетных денег. Но массовое мероприятие состоялось.

Д.Ежов — Причем и масштабы больше. В реальных цифрах мероприятие посетило больше людей, чем пришло на День города. Но и вопрос- насколько это мероприятие культурное.

Г.Журавлёв- Вывеска торгового центра обязывает решать задачи торгового центра. Это ведь не церковь и не дом культуры. Они поставили себе задачу- сделать рекламную акцию, им это удалось. Но и с элементами культуры. И — заплатили за это свои деньги. Поэтому сказать, что у культуры мало денег сложно — население этого не почувствует.

Д.Ежов- То есть, Вы рассматриваете интересы бизнеса как дополнительный ресурс замещения культурных денег?

Г.Журавлёв — Да.

Д.Ежов — Вы говорили о тех, кто сегодня работает на «территории» традиционной культуры – департамент занятости, социальная защита, общественные палаты и.т.д, поясните пожалуйста подробнее о чем здесь идет речь.

Г.Журавлёв – Возьмём к примеру старые социалистические идеи: «Слет наставников» ещё никто не отменял, но раньше его организацией занимались клубные работники, а сейчас сотрудники департамента занятости. Одна из главных задач, которую нужно решить — это договориться культуре с теми, у кого есть деньги и кому культура нужна. К примеру, можно ли было найти долю участия городской, областной культуры в дне рождения Аквамолла? Да, наверное.

Д.Ежов- Речь о стратегии интеграции культуры в другие сферы? И в том числе проведении культурных мероприятий за счёт и небюджетных учреждений?

Г.Журавлёв -Да. Например, большая часть семейных мероприятий уже ушла в свой департамент семьи. ЗАГС работает по проблемам социализации браков — это тоже культура. Молодёжь — для них нужна своя программа, культура, естественно у них есть и деньги. Вот тут главный вопрос — претендует ли культура быть приглашенной. «Танцует» ли она на том уровне сейчас, на котором её хотят видеть. Я считаю, что, например , великолепное событие — заплыв через Волгу, это наш формат их бега с быками. Они бегают с быками, а мы плаваем через Волгу три километра. Хорошее мероприятие — было 100 человек заявлено, на старт вышло 70 участников. Это здорово, что появляется сообщество, которое борется со стихией, и привлекает внимание к великой реке, на которой мы живём. Давайте вложимся и разовьём, это станет традицией, сделаем хорошие сходы в воду для пловцов, сопровождение судами, обеспечим безопасность. Это будет наше и понятное нам событие — в самом широком месте реки Волга. Красиво всё. Кроме нашего отношения — там не додали, там не проинформировали и т. д. Это как раз к вопросу замещения.

Д.Ежов — Попробую резюмировать. Когда мы проводили здесь Изборский клуб — была мечта и идея: интегрировать всю гуманитарно-социальную сферу, всё что касается людей, поставить ее на единую идеологическую и культурную, в том числе, основу. Потому что вся политика власти, касающаяся людей — это и есть культура. Насколько я понимаю, когда губернатор говорит о «культуре», как каком-то регионообразующем факторе, он имеет в виду то же самое. Культура работает с людьми на основе идеологии, это и есть, в том числе, и патриотизм, и другие смыслы, и человекообразующие линии. И мы встаем перед лицом вызова необходимости совершенно новой стратегии. А в условиях резкого снижения бюджетного финансирования это становится уже необходимостью и единственно возможным выходом. И лучше было сделать это ранее. А сейчас мы окончательно подошли к рубежу, что или это сделаем, или умрём.

Г.Журавлёв — Не так печально, но жить красиво без этого не получится. И останутся от всей нашей культуры только два работающих бюджетных учреждения — музей и библиотека.

Д.Ежов- И всю культуру в этом узком смысле и понимании, который не удовлетворит никого.

Г.Журавлёв- Да. Хочу навскидку добавить ещё две простых, но реальных и живых иллюстрации. Первая — наши велосипедисты, которые сегодня имеют свой клуб. Сообщество предъявило власти претензию: отсутствие велодорожек. Это и есть гражданское общество — не в плане претензий, а в плане созидательности. Они сказали — это в городе должно быть. Город не может называться городом, если в нём нет велосипедных дорожек. Это меня радует. Они проработали и создали эту идею. Нужно найти культуре место и в этом сообществе велосипедистов.

Ничего никуда не делось. Например, очень хорошо работает образование во дворце творчества молодёжи. Замечательный проект — переходы между зданиями, детская улица между Дворцом творчества и библиотекой Аксакова. И таких хороших проектов много.

Но что настораживает и беспокоит? Мы давно хотим сделать сквер в память об Александре Николаевиче Зубове. И мы должны довести до реализации проект сада Бориса Александрова (на Минаева у театра Enfant Terrible). Пока недалеко ушли от любимого занятия: пустых разговоров. Это к вопросу о нашей культурной совести. Если нет у жителей региона культурной совести и она не делает имена своих ушедших на небеса товарищей вечными, то фактически эта территория неполноценна. Мне бы хотелось, что бы мы осилили эту ношу. Меня беспокоит и наследие Владыки Прокла. Человек сделал колоссальную работу — открыл более 117 приходов. Могу ошибаться в цифре, но то, что он сделал для православной церкви и региона трудно переоценить.

Еще. Если мы хотим, чтобы город развивался — необходимо решать проблему книгоиздания. У меня есть знакомые, которые имеют божий писательский дар, они могли бы быть востребованы как авторы. Но нам нравятся Гончаров и Карамзин. Мы считаем, что они «приподнимут» область, а современных хороших писателей не ценим. Это ошибка. И это острая проблема, тоже стратегического уровня.

И огромной проблемой считаю: молчание нашей культурной элиты. От неё я хочу слышать не политические заявления, а мысли и идеи о том, как жить, как посещать театры и слушать музыку. Элита должна выступать, говорить, обсуждать и высказываться. У нас есть хорошие режиссеры театров и художники, но они должны обществу — доносить своё мнение о событиях жизни. Мы много «едим» столичной информации, но нужно прислушиваться и к нашим талантливым людям. Мы этого не видим вообще.

Д.Ежов — Я вспоминаю сейчас — кто у нас действительно инициативный спикер в сфере культуры? Быть может — Петров.

Г.Журавлёв- Петров, на самом деле, человек, имеющий энциклопедический уровень знаний, свою точку зрения, которая некоторым не нравится. Но он говорит и борется за свое видение и понимание и это ценно.

Д.Ежов — Была публикация о том, что он установил памятник в Владимирском саду. Больше никто не высказывался. Только анонимные комментарии — усмешки и хихикающие просьбы «остановить». Но нужно ведь не только уметь критиковать, но и двигаться, предлагать и конкурировать.

Г.Журавлёв — Вы затронули очень интересную тему — анонимных усмешек. Я за то, чтобы в отдельных случаях человек мог прятаться за этими тайными именами. Но должна быть конструктивная и корректная речь. Нельзя придавать своей речи нулевой градус. Нужно соблюдать этику. Пусть живут и пишут, их интересно читать, но чувство ответственности не должно их покидать.

Когда услышал об очередных запросах активных граждан, требующих символических политических жестов, — замены российского триколора на имперский флаг, нынешних названий муниципальных и региональных территориальных образований на дореволюционные, не говоря уже о возвращении Волгограду имени Сталина, — вспомнил советский анекдот середины прошлого столетия.
В Одесском порту швартуется пароход «Михаил Лермонтов». Бабушка громко начинает объяснять внуку, что Михаил Юрьевич Лермонтов — это великий русский поэт, который написал поэму «Бородино». Услышав ее рассказ, боцман кричит с палубы: «Мадам, не морочьте мальчика. «Михаил Лермонтов» — это бывший «Лазарь Каганович». Уверен, боцман знал, что до того, как стать «Лазарем Кагановичем» этот корабль имел как минимум еще одно название — либо немецкое, если был получен по репарации после Второй мировой войны, либо связанное с именами членов императорской семьи или русских святых, если был построен до Октябрьского переворота. Но ни о первом, ни о втором, ни третьем по причинам понятным всем советским людям не рисковал говорить вслух.

Возвращение исторических слов и названий не обладает безусловной магической силой само по себе. Примеров множество, но, думаю, достаточно вспомнить переименование милиции в полицию. А поскольку мы живем в период лингвистической всеядности, в некоем безбрежном Екатеринбурге Свердловской области, где торжествует удивительное желание быть одновременно господами и товарищами, партнерами по бизнесу и милостивыми сударями и сударынями, — то эта вербальная неразбериха суть отражение неразберихи интеллектуальной и социально психологической. И, разумеется, идеологической. Которая в значительной степени, тем не менее, связана с некоторым коллективным переживанием об утраченном рае — советском, императорском, старомосковском и даже (это уже дань новейшим временам) Ордынском. Надеюсь, меня простят воцерквленные люди, что в данном случае употребляю слово «рай» не в религиозном, а скорее в политическом смысле слова.

Первая мировая волна — образец русского героизма, который мог спасти Империю
Важно понимать, что символика утраченного рая существует не только в иудо-христиано-мусульманской традиции. Ее можно найти у подавляющего большинства цивилизаций — от эллинской до ацтекской, в подавляющем большинстве мифологических систем — от кельтской до буддистской. И так же, у большинства народов и конфессий утраченный рай может быть обретен вновь. Но только не на земле. Катастрофический опыт реализации ряда утопий, в процессе которых пытались создать именно земной рай, был оплачен миллионами и миллионами человеческих жизней. И эта бесценная цена все равно не могла предотвратить исторических трагедий народов и государств.

Коллективный синдром утраченного рая связан, как правило, с глубинным неудовольствием настоящим. Он может возникать даже при видимом социальном благополучии. Но само его возникновение — тревожный сигнал, свидетельствующий о том, что ни в настоящем, ни в будущем не просматривается, не угадывается того пассионарного сигнала, который необходим нации в ее поступательном историческом развитии. Но он не может родиться, если общество устремлено лишь к ценностям прошлого. В этом смысле традиция, берущая начало в Ветхом Завете, существует совсем иначе, она немыслима без развития, которое необходимо отдельному человеку и человечеству в целом. Не случайно, замечательный французский мыслитель М. Блок называл христианство «религией историков». А история и есть волнующий процесс перехода от прошлого в будущее.
В подлинный рай нельзя попасть с раздвоенным, раздробленным сознанием, не преодолев мирских искушений, не поборов постыдные страсти. Приведу знаменитую цитату из Н. Бердяева, не для того, чтобы выказать свою ученость, напротив, чтобы подкрепить ранее высказанную мысль общим местом из «Википедии», что само по себе есть свидетельство доступности. «Рай в начале есть первоначальная цельность, не знающая отравы сознания, отравы различения добра и зла. В этот рай нет возврата. И этот рай не знает свободы, которой мы дорожим как высшим своим достоинством. Рай в конце предполагает, что человек уже прошел через обострение и раздвоение сознания, через свободу, через различение добра и зла. Этот рай означает новую целостность и полноту после разделения и раздробленности».

Но, политическая жизнь предполагает раздробленность и разделенность. Она предполагает свободу выбора, которая является человеческим бременем и уделом одновременно. Трагическим бременем и трагическим уделом. Земного рая нет и быть не может, — даже, если на него и возникает общественный запрос.

В течение нынешней недели человечество будет возвращаться к событиям столетней давности. 28 июля началась Первая мировая война. Россия вступила в нее 1 августа 1914 года. Эту войну, во многом оболганную в советской историографии, начали изучать заново сравнительно недавно. И в дни памятных акций, как в день открытия памятника павшим русским воинам Первой мировой на Поклонной горе, или на кладбище у Сокола, где с 1914 по 1918 г. было похоронено восемнадцать тысяч солдат и офицеров, рядом окажутся люди, которые по разному представляют себе этот самый утраченный земной рай. У монархистов и коммунистов не может быть общих оценок минувшего. Ведь согласитесь, что возвращение уездов, волостей и губерний это из одной жизни, а переименование Волгограда в Сталинград — совсем из другой. И для одних Первая мировая — образец русского героизма, который мог спасти Империю. А для других, — всего лишь необходимая прелюдия к Красному Октябрю. Так может быть стоит объединяться не во имя светлого прошлого, но во имя тревожного, неведомого, но так волнующего будущего?