Даже его «заклятые друзья» два года спустя признают: он был одним из самых профессиональных и понимающих в своей отрасли региональным министром искусства и культурной политики.

Его преемницы-Татьяны – Мурдасова и Ившина – запомнятся одна скандалом со словом «засранец», произнесенным в телеэфире, другая «тайнами Мадридского двора» вокруг многомиллионной Пластовской премии. В бытность министром Геннадия Журавлева столь громких скандалов не случалось. Если не считать «сенсацией» его неожиданный уход с высокой чиновничьей должности по собственному желанию…

 

В минувшее воскресенье Геннадий Владимирович отмечал 59-день рождения. Наш портал забежал поздравить. Задушевная беседа затянулась на пару часов. И на ходу трансформировалась в это интервью.

— Интересно, а как представлял свое будущее 40 лет спустя 20-летний студент Куйбышевского государственного института культуры по специальности «культурно-просветительская работа»?

— У меня с молодости есть интересное так называемое жизненное задание, которое я как бы выполняю. И в мои 20 лет у меня были две конкретные мечты. Мне очень хотелось жить в городе, где бы меня все знали. Хотелось ходить по улицам, транслировать людям, «что такое хорошо, а что такое плохо». А еще – иметь маленькую личную трибунку в парке, взбегать на нее по выходным и задорно так докладывать: а еще мы для вас это сделали, и вот это, и еще даже вот это. Такой вот я был жизнерадостный человечек, который вообще не предполагал, что когда-нибудь мне будет 59 лет. Полагал, что максимум в 55 я закончусь. Дальше 2010 года мысль не шла никогда, этот срок казался запредельным каким-то. Жизнь распорядилась по-своему, интереснее. И сегодня я отношу себя к людям, которые не чувствуют свой возраст – мне абсолютно те же 20 лет. Я временами могу вести себя как 20-летний, необдуманно и несолидно для своего возраста.

 

«Я ВЗЯЛ НЕ САМУЮ ДЛИННУЮ ДИСТАНЦИЮ»

— Возможно, именно отсутствие солидности помешало вам продержаться в кресле министра культуры региона дольше года? Вы так долго молчали о причинах своей отставки. Может быть, пришла пора рассказать, почему вдруг было написано то заявление «по собственному желанию»?..

— На самом деде еще не настало время расставлять ВСЕ точки над «ё». Как оно все было на самом деле, мне мешают рассказать и какие-то мои чисто личные аспекты. Пока это разговор не для истории. Еще год-два и все само встанет на свои места. Могу лишь сказать, что я ушел на год-полтора раньше, чем ушел бы сейчас. Я как-то очень активно задвигался, заняв кресло министра. Мне был интересен административный путь, и я его прошел. «Комплекс упражнений», предусмотренный жизнью, я закончил. И у меня сейчас только одна цель – проживать красиво: обдуманно, заинтересованно, с большим смыслом.

Культура – неиссякаемый источник проблем. Ее путь бесконечен. А раз так, то лучше всего стать участником эстафетного бега. Я взял, может быть не совсем длинную дистанцию. Но мне ее хватило, и я постарался пройти ее максимально продуктивно.

— Что не успели?

— Когда я стал министром, у меня было два программных момента. Первое – дать новый импульс культуре и ведомству. И тут я виноват, что десяток человек в министерстве поменял. И честно говоря, не зря – больше половины из них сегодня работают достойно и на своих местах. Второй своей задачей я видел поднять культуру на селе. Есть одна мысль, которая меня и пугает, и греет одновременно. Мы в последние годы ликвидировали столько же сельских клубов, сколько построили церквей. И как раз эту вторую задачу я не осилил.

 

«КАЖДЫЙ ПО СВОЕМУ СХОДИТ С УМА…»

— Меня сегодня заботит наш долгострой – бывший кинотеатр «Современник». Была у города хорошая идея построить там первый в России культурно-правовой центр системы МВД. А в результате сейчас там «клуб ночных воров», которые отрывают плитку от фасада этого здания. Причем, 300 тысяч посещений на культурные мероприятия мы недодали жителям этого микрорайона. Арифметика простая: сто человек в день, которые могли бы посещать этот центр, умножаем на 30 дней. И умножаем еще на десять лет, в течение которых разваливается «Современник». А сколько еще всего мы недодали, имея инструмент. Это касается и ДК имени 1 Мая и музыкального театра, о создании которого я мечтал, но ничего не смог сделать за всю свою жизнь…

— Уйдя, вы ведь, наверняка, не перестали следить за деятельностью своей преемницы Мурдасовой и соответственно ее преемницы Ившиной. Были ли у них за это время «телодвижения», которых вы бы ни при каких обстоятельствах не совершили?

— Ни за глаза, ни публично критиковать коллег – не мой принцип. Каждый по-своему интересен, оригинален и каждый по-своему сходит с ума. Мы ведь думаем, что глава культурного министерства – работник культуры в первую очередь. Ничего подобного. Он – работник аппарата правительства области. Это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Министр культуры не может себя вести как работник культуры. Он выполняет задачи, которые перед ним ставит облправительство. И ждать от этих людей личностных мыслей, поступков я бы не стал. Они – госслужащие. Это их работа. Единственное, что могу отметить, сегодня при злоупотреблении командным стилем работы есть опасность всем одеться в один серый корпоративный пиджак. Культура может быть попестрее. И чиновники от культуры в меньшей степени должны быть ремесленниками.

 

«ТАМ, ГДЕ НЕТ ДОРОГИ, СТОЮ С ФОНАРЕМ …»

— Татьяна Мурдасова в свое время сравнила культуру с «шубой», а Татьяна Ившина – с воздухом. Ваша очередь?..

— С беспокойством. Это первое, что приходит, когда я серьезно начинаю заниматься культурой. Мой отец – кадровый военный – сравнивал мою должность с комиссаром в армии. И это комиссарство начинается с чистки себя. Надо же соответствовать. Есть ведь работник культуры, а есть ее носитель. И хочется быть носителем…

— В каком статусе вы пребываете сегодня – в культуре или в бизнесе?

— Мои друзья из Германии недавно, узнав, чем я занимаюсь, обозвали меня свободным менеджером. Я уточнил: свободный в смысле – незанятый. Нет, поправили немцы, свободный, потому что может приложить свои усилия к любому делу. Я мечтал об этой свободе всю жизнь. И вот я ее получил в результате… Для бизнеса я не создан, поскольку – идейный, и у меня крепкие докапиталистические корни. Мои моральные устои не позволяют мне обернуть любую ситуацию в свою финансовую пользу. У меня есть единственный горький опыт проведения художественного аукциона в Ульяновске. Будь я мягче характером, застрелился бы от неудачи. Но пули для меня еще не отлиты, видимо…

Я сегодня очень много консультирую молодежь. Готов к преподавательской деятельности. Это не когда учат по учебным планам. Но могу сформировать личность, подготовить ее к боям, которые будут ее ожидать, а также спровоцировать человека на личную позицию. Другой вопрос, что с моими флагами мои ученики не пойдут на баррикады. Есть некоторое непонимание… Я самодостаточен, не расстроен, не потерян. Накануне дня рождения прочитал о себе в интернете: «Наверное, он соскучился по работе». Нет, ребята, по работе я не соскучился. Она у меня есть…

Вообще, культура это не профессия. Это мое мнение идеалиста по жизни. Я по сути переговорщик, консультант, ориентир. Там, где нет дороги, я стою с фонарем. Так я понимаю культуру. Понимаю ее как мораль общества, как жизненный принцип. Поэтому культура всегда во всем виновата в этой жизни. Мы по жизни все хищники и эгоцентрики к тому же. И вот, чтобы нам договориться между собой, пробегает голая культура. Все посмотрели: «Ой, а кто это там?» И оп, на время перестали кушать друг друга. А она уже обратно бежит с красным флажком…

 

«ТЕМА ФУНДАМЕНТАЛЬНЫХ ЛЮДЕЙ»

— Меня сегодня стала занимать тема фундаментальных людей. И в Ульяновске они есть. Например, Наиль Алимов, человек, который построил «Юго-Запад» в городе. Я был у него в кабинете 12 лет назад. И наша встреча напомнила мне «10 дней, которые потрясли мир» и «кремлевского мечтателя». Наиль подошел к макету и сказал: «Вот город, который здесь будет!». «Да ладно…», – не поверил я тогда. Сегодня все есть. Или еще один ульяновский строитель Валерий Давидзон. И я бы очень хотел навязать идею авторских школ, чтобы учили в них Алимов, Давидзон, Полянсков. И учил бы учеников этих школ главному – «МОРОЗОУСТОЙЧИВОСТИ» (выделено автором), чтобы выживали в том деле, которым будут потом заниматься…

Мне не нравится, что худрук главного театра области – приезжий из Санкт-Петербурга. Не нравится, что главный дирижер УГАСО «Губернаторский» тоже не местный. Не то, чтобы они плохие. Обидно, что мы не выродили своих. Делал ли я, будучи министром, что-то, чтобы выправить ситуацию? Делал. Но многие приглашенные тогда солистами молодые ребята сегодня руководят симфоническими оркестрами по всей стране. Молодой дирижер, уникальный музыкант год простоял за пультом нашего оркестра русских народных инструментов. Через год ушел в свой оркестр в Татарстане. Понимаю, он сам татарин, ему в Казани лучше. Там и денег больше, и условия другие. Мы, к сожалению, не можем этим талантам и самородкам создать климата. Мы фабрика. Можем воссоздать, но не можем прокормить талант. Международный культурный форум вроде бы наш, а делают его нижегородские мозги. Это очень печалит. Или отставленный от культуры бывший директор Ленинского мемориала Шабалин. Он собирал живопись, хотя бы и салонную. Он был на своем месте, там, где ему хотелось быть, занимался любимым делом. Я его лично знакомил с бывшим министром культуры России Авдеевым. Два часа они ходили вокруг мемцентра и говорили только про коллекции. Теперь говорят, что Шабалин не работник культуры. Бред это. Он был «помазанником» культуры…

 

«НИКОГО ИЗ ХАЛЯВЩИКОВ НА КАРТОШКУ НЕ СВОЗИЛ …»

— Основополагающий принцип культурного министра нашего региона Ившиной – «Культура должна зарабатывать!» Вы тоже так считаете?

— Сегодня это даже уже не вопрос. Когда это не самоцель. Я категорически против бесплатного труда. Лично у меня появился, как говорит молодежь, новый прикол. Когда не очень интересные для меня люди предлагают мне что-то для них сделать на безвозмездной основе, то есть даром, я набираюсь наглости и отвечаю: «Мы завтра едем копать картошку. Нам понадобятся лишние рабочие руки, которые будут ее копать. Работать предстоит 12 часов. Если вы поедете, я сделаю для вас то, о чем вы меня просите…»

— Ну и как?

— Никого из халявщиков я еще на картошку не свозил. Это показательно для вопроса о бесплатности и мотивации… Зарабатывать можно не только деньги, но и славу, уважение, связи. Культура сама по себе была в свое время растоптана по причине своей неугомонной бесплатности… И я вам про картошку рассказал в качестве примера самозащиты. Для меня чувство собственного достоинства особенно актуальная тема. Когда придет время считать последние дни, это вообще будет роскошь – отдать, подарить кому-то два часа своей жизни.

 

«КУЛЬТУРА ИЗНАЧАЛЬНО ОППОЗИЦИОННА…»

— Сегодня Ульяновску и области вроде бы грех жаловаться – культурных мероприятий на первый взгляд даже перебор, сплошные «шарики-фонарики». С одной стороны. А с другой – пойти некуда. Стагнация культуры?

— Не худо было бы добраться до всей городской культуры. Включая ночные клубы. Но, к сожалению, нет инструментов. Кино, массовая культура, шоу-бизнес – отданы на откуп предпринимателям. Все это культуре уже не принадлежит. Вот и получается: спрашивают с нас за полный объем услуг, который госкультура оказать не в состоянии, потому что этим не владеет. В связи с этим накопились, например, вопросы к комитетам по делам молодежи. Молодежь сейчас политизируют – это неплохо. Хуже, что стали диктовать: это – да, а это – нет. А инициатива снизу нужна. А ее нет. Я ведь массовик-затейник со стажем. Если передо мной толпы в пять тысяч человек нет, чувствую себя неуютно. Хотя сейчас обстоятельства такие, что пришли в библиотеку пять человек окультуриться – уже хорошо. В культуре межчеловеческого общения мы тоже пока не хирурги. И даже не терапевты. До сих пор с зеленкой ходим. У нас в Ульяновске два берега живут как разных города…

— Куда же делась в Ульяновске инициатива снизу? В 1990-х, помнится, была…

— Так ведь любая инициатива, особенно снизу, чревата и не без последствий. В том числе и для общества, в котором это происходит. Вот такой странный пример с гостиницей «Марриотт». Отстояли парк, и теперь будем строить там Сквер возрождения духовности. Спрашивается, а чего мы вообще хотели там построить. Пока «Марриотт» в проекте там не появился, эта земля вообще никому не нужна была. Получается, что прежде, чем захотеть петь, нам жизненно необходимо наступить себе на горло?.. Станет трудно дышать – песня польется слаще. Но это одномоментные ситуации. Нельзя же на этом базис возводить…

Вот вы спросили про стагнацию культуры. Посмотрите – начали реконструкцию площади 30-летия Победы. Великое дело! А будет там мультимедиаэкран, на котором совсем молодые могут узнать, что же такое война? Нет, не будет. Провели большую работу на бульваре Венец и на площади 100-летия со дня рождения Ленина. И там ни одной мультимедийной установки, чтобы можно было нажать пальцем и почитать, кто здесь стоял до нас 100 лет назад хотя бы. Не можем прийти к мысли, что новое время требует иного формата. Плитку можем заменить, свет сделать. И то грустно. Чтобы столбы освещения стояли у вечного огня, как на эскизах, печальное зрелище, несовместимые вещи. О системе зеркал, чтобы огонь освещал всю площадь, не подумали, недокреативили…

— Культура и власть – как должны сегодня строиться отношения двух этих институтов?

— Если у художника нет конфликта с властью, то он не художник. Ему нечего сказать обществу. Или, если серьезнее, культура – связующее звено между обществом и властью. Общество формирует заказ культуре. Написать о Сонечке Мармеладовой сегодня можно. И она есть, живет среди нас. И Раскольников присутствует. Типажи не ушли и не уйдут никогда. Это и есть культура и ее время. Независимо от власти. И еще культура – наступательное действие. В этом смысле культура изначально оппозиционна к власти, потому что она есть процесс осмысления жизни. Только она может осмыслить поступок, создать ему потом миф, легенду. Или даже переписать историю. Что и делается регулярно. И делает это в том числе культура, держа человечество на плаву.

 

Артур Артёмов