У здания местной школы нас встретила Марина Владимировна — женщина сильная, чувствовался в её облике и взгляде русский дух. Она мельком осмотрела меня и мою попутчицу, какие сделала выводы, пока было не понятно. Это была наша первая встреча с ней. Она пригласила пройти в школу, мы обошли здание и через запасной вход вошли в «альма матер». Высокие потолки давно были не белены, стены грязно-розового цвета, огромная печь-галанка в коридоре, полы свежеокрашенные. Здание, фасад которого облицован сайдингом, было построено в далёком 1935 году. Мне сразу захотелось привозить в эту школу преподавателей и учащихся на экскурсию для ознакомления, как и где приходится учиться ребятам и работать преподавателям. Стараясь не смотреть по сторонам, я следовал за Мариной, мы договорились называть друг друга по именам.
Когда мы оказались в школьном музее, гнетущее чувство отпустило, здесь было намного уютнее. Расположившись за столом напротив друг друга, я ещё раз представился и начал рассказывать о цели визита. Постепенно настороженность Марины уходила, а когда в беседе обнаружились общие знакомые, и вовсе пропала. Начал записывать кое-что в блокнот, не получалось: мы перескакивали с темы на тему. Разговор наш был очень интересным, но таким многообразным, что я оставил тщетные попытки фиксировать происходящее. Мы оказывались то в 19-м веке и вспоминали фабриканта Шатрова, то на раскопках под Ленинградом, то в Париже, где обнаружилась могила фабриканта-эмигранта. Далее возвращались к истории госпиталя. И вот тут выяснились интересные для меня детали. Вопросы, которые появились при посещении Братского захоронения в посёлке Измайлово, нашли ответы. Но не на все вопросы я получил ответы, так же, как и Марина не могла ответить на некоторые из них, проведя многолетние поиски. Подтвердилось то, что похоронено на этом кладбище не 45 человек, а гораздо больше солдат. Усилиями учащихся школы и энтузиастов был дополнен список умерших от ран, теперь их число составляло 90. Путаница происходила оттого, что все эти солдаты по документам числились захороненными в местах, откуда призывались на фронт, реально же они покоились в Братской могиле посёлка Измайлово. На сегодняшний день поиск продолжается. На мой вопрос о том, где же находится эта могила, Марина точно ответить не могла, так как очевидцев тех событий не осталось, но кое-что интересное выяснилось.
Из рассказа жителя посёлка Измайлово: «Мама запрещала мне входить на Братские могилы через главный вход и отправляла обходить забор, чтобы не топтать могилы умерших, она работала в госпитале во время войны, видимо, знала точное расположение могил. Именно на пути центральной аллеи, вымощенной плиткой, и находилась такая, но об этом никто не знает.»
Из одного архивного документа следует, что «в могиле номер 4 захоронен солдат Н», это означает лишь одно: как минимум, на этом месте находятся 4 братских захоронения, но где они расположены, никто точно не знает. Известен ещё один факт из рассказа медсестры, которая работала в похоронной команде. Рядом с местом захоронения стояла небольшая часть, которая охраняла эту территорию. Братская могила не закапывалась, особенно зимой. Долбить промерзшую землю молоденьким медсестрам было невозможным занятием. Умерших солдат привозили и укладывали в заранее приготовленную могилу, возможно, прикрывали ветвями и, быть может, укладывали друг на друга, и лишь весной закапывали, поэтому и охранялся этот объект усиленно, так сказала Марина. Но одна из историй, рассказанных позже, противоречит предположению об охране этой зоны.
Окончив нашу беседу, я вспомнил про чёрную большую бабочку, которая встретила меня, когда мы приехали к Мемориалу памяти. Она словно говорила о чём-то со мной, теперь я понял, о чём была речь. А уезжая, я снова увидел бабочку, покружившуюся надо мной и исчезнувшую в одно мгновение.
